История эта корнями своими уходит в далекий бурный 1917 год. Время большой крови, когда ветра перемен выдували в душах все человеческое, а сеяли раздоры и ненависть.
В небольшом селе казнили знахарку. И сделать хотели это показательно. Бабушка укрывала раненого, теперь уж даже стерлось в истории кого именно, то ли красного, то ли белого. Для нее это был просто раненый, которому она могла помочь. И помогала. Но всегда же есть «добрые люди», вот они и донесли, что у бабки раненый враг народа обретается, а сама бабка не просто сочувствующая, а тоже ярый враг этой власти, не вспомнить уже какой. Подоплека доноса была проста — очень уж хороший надел земли огородной у бабки был, и место шикарное, и ухоженный всем на зависть. Вот соседи и позавидовали, и решили таким образом земельку себе прихватить на законных основаниях: за донос полагалась плата. И донесли.
Поставили их двоих на краю вырытой ямы, раненого, что бабка почти выходила, и старую знахарку, что людей лечила. Все село согнали на казнь, чтоб люди видели, и детям своим передали, как нельзя шутить с властями. И когда стали уже ружья солдаты поднимать, хоть и не по себе им было, шутка ли, старушку расстрелять, но приказ есть приказ. Так вот, когда стали поднимать ружья расстреливающие, прогремел над толпой голос старухи, перекрывая гомон людской:
«Стыд вам, люди! На глазах у вас старуху убивают и раненого, а вы боитесь и слова сказать! Проклинаю вас, не будет вам радости жить здесь! Всех мужчин ваших убьют, и хозяйства ваши захереют. Умрет деревня! А тебя, сосед мой Сидор, проклинаю кровью своей и весь род твой до седьмого колена! Чтоб вы всю жизнь мучились и смерть звали, а она о вас надолго забывала!» Люди стояли, как замороженные, они-то не виноваты, они ни при чем! Да как же так? Да за что???! Но выстрелы прогремели, упала мертвой старая знахарка, и возражать, просить или умолять уже было некого. Молча и тихо-тихо расходились люди по домам. И сосед-доносчик повернулся домой идти, да только не успел и десяти шагов сделать, как упал с криком на землю. Кинулись к нему прохожие, а у мужика лицо перекосило и двинуть он не может ни правой рукой, ни ногой. Отнесли его домой. Выжил мужик, вот только теперь осталось от него пол человека, меньшая половина. И с того момента стало его хозяйство приходить в упадок. То курей лисы потаскали, то корова заболела и сдохла, а спасать некому было, знахарка одна была на несколько сел, и не стало лекарки. То невестка его в недобрый час разродилась. Тяжело рожала, долго, и родился внук калекой. Младший сын опрокинул на себя кипяток и пол тела и пол лица осталось изуродованным страшными шрамами. А старший так вообще с войны не вернулся…
Эту историю рассказывала мне, плача, внучка того сына с ожогами. Не было в их семье ни одного человека, чтоб не преследовали его несчастья. Болезни, несчастные случаи, внезапные смерти близких, чего только не случалось в роду за это время. И если вокруг умирали дорогие и близкие люди, о тех, из проклятого рода, смерть будто забывала. Они страшно и долго болели, становились инвалидами, на их головы сыпались несчастья одно за другим, но умирали эти люди в старости, испив чашу страданий до самого донышка.
И вот, передо мною женщина, плачет и слезно умоляет помочь в этих бедах. У нее дети и ей страшно за них, за их будущее…
Так о чем же это я? О проклятии, о страшном кровном проклятии, что было закреплено на роду на семь колен…
И передо мною плакала женщина в страхе за своих детей. А я не знала что ей сказать и чем помочь… Хотя… память услужливо подсунула фрагмент: моя наставница неспешно перекладывает травы и рассказывает: «Страшное это дело — проклятие. Связывает оно крепче крепкой любви, и никуда от него не деться ни проклятому, ни проклявшему. А кровное проклятие вообще иначе, чем кровью и не снять. И то, если будет на это позволение свыше, да проклявший разрешит…» Я тогда не все поняла, ну что делать, юная, глупая была) Сейчас-то уже опыта поднабравшись, да пройдя свои медные трубы, догадывалась что к чему. И страшно от этих догадок было до свинячьего писку.
У пациентки, назову ее Ирина, зазвонил телефон: «Что! Когда??? Господи…» Она смотрела на меня, замерев в ужасе. «Дочка на роликах каталась и попала под машину…» Мы ехали на такси к ней домой. А в голове вертелся вопрос — как она сама вроде как нормально жила и все вроде бы хорошо было. Я не утерпела, спросила здесь же. «Моя мама такая молитвенница была… Все праздники церковные соблюдала, посты. Молилась за меня постоянно, по монастырям ездила, даже с крестным ходом ходила. Мне жизнь счастливую вымаливала, так и говорила.» И сама жила вроде спокойно, не болея… вот только ушла очень рано, будто мне часть жизни своей благополучной передала. Дети бабушку почти и не знали. Просто не проснулась однажды утром.» На том разговор прервался. А дальше уже не до бесед было.
Дочка Ирины и правда под машину попала, не увидела ее на повороте. Но отделалась переломом руки и сбитыми коленками и локтями. Женщина теребила окровавленный платок, которым вытирала дочке сбитые коленки, мы ожидали врача. Я незаметно забрала этот платок в суматохе, мне предстояло серьезное испытание, но и остановиться я уже не могла — человеку нужна была помощь.
Проклятие на крови связывает крепкими узами проклятого и проклявшего, и кровь может быть тем мостиком, по которому можно дойти к освобождению. Вот только получится ли у меня, пройду ли … а спросить уже некого, старых мастеров давно нет на этом свете. Так что давай, дорогой целитель, работай по своему пониманию и постарайся не ошибиться.
Перед такой работой мастер держит несколько дней бескровный пост, молится серьезно, библию читает, о духовном думает. У меня этого времени не было, ощущалось, что проклятие затаилось над головами невинных людей, как готовая к броску змея. Так что я просто не ела и почти не пила до вечера следующего дня, такой экстремальный пост получился. В храм съездила, помолилась, просила Матерь Божью о помощи, дети ведь, мать их страдает. А вечером предстояла серьезная работа, такая, когда не знаешь останешься ли жив…
Когда маг говорит, что не боится, не верьте. Это или просто глупый индюк, что боится показаться слабым или уязвимым. Ну или непроходимый идиот, который просто не представляет куда лезет, чего нужно бояться, где можно смертельно ошибиться.
Самым простым в ситуации было бы поехать на кладбище, найти могилку знахарки. Но ее проклятие сработало для села в полном объеме. Поселение исчезло еще до войны. И отыскать точное место расположения кладбища умершего села через столько лет было уже просто невозможно. Потому работать пришлось по кровной связи.
В тот вечер мне предстояло очень серьезное дело. Если хочешь работать без помех, электрического света быть не должно. На стенах плясали отсветы пламени свечей, немного мутило от голода, но больше от жажды. Но на удивление энергия тела слушалась отменно. Как говорила наставница, нужно было «пойти обратно», и я собралась вернуться по дороге судьбы этого рода в прошлое, до самого того переломного события. Мало того, что так далеко, почти на сто лет назад, я еще не ходила, так ведь где-то там, на дороге, привязана проклятием неупокоенная душа. И как она меня встретит — большой вопрос. Когда-то мне много рассказывали да и страшных историй ходило достаточно о самонадеянных глупцах, что пытались тягаться с миром мертвых, диктовать, отбирать что-то, и не возвращались оттуда, умирая, или оставались просто оболочкой, без разума и без души. Случиться могло что угодно, дело ведь давнее и очень «сильное»…
Я капнула на платок воды и сжала ткань в руках. Надо бы и крест снять было, но я не снимаю свой крестик никогда, так что оставила все, как есть.
Выход на уровни Ткани Реальности похож на мучительное движение через ядовитую паутину. Она липнет к телу, вязнет в поле, потихоньку отравляя, пытается спутать сознание и ты постепенно теряешь ориентацию в пространстве. Это даже не невесомость, это просто отсутствие верха и низа, земного притяжения, и тебя начинает подташнивать от кувырков вестибюлярного аппарата. А еще там холод, что похож на космический, от него в середине все просто застывает, и кажется еще мгновение — и внутренности начнут ломаться, как стекло.
Эта дорога была отвратительной, она пахла кровью, и даже во рту был железистый привкус. Было очень тяжело, и еще больше страшно… хотелось просто убежать и забыть все или сделать вид, что забыла. В такие моменты ведет что-то одно, у людей это инстинкты. А здесь — человеку нужна помощь! И хоть забойся, но иди, иначе потом сам себе не простишь.
Так что я упрямо продиралась вперед. И еще дальше, и еще немного продвинуться… Когда впереди возник этот силуэт я просто не отследила, вроде пусто, а потом что-то темное, огромно-давящее, потустороннее такое. И оно меня рассматривало, без труда заглядывая в мой разум, листая память, читая мысли. Пришло понимание — страж. Нет, не так, Страж. Он колебался, будто раздумывал и взвешивал. А затем с ним рядом возник силуэт женщины, от которого веяло тоской и безнадежностью, и какой-то вселенской усталостью. Я не скажу, что слышала диалог, но понимала, что все же он ведется, и даже различала его отчасти. Страж спрашивал удовлетворена ли жажда мести связанной проклятием души, желает ли она продолжить и довести все до условленной даты. Душа отвечала что-то, они заспорили, а у меня темнело в глазах и я понимала, что сейчас потеряю сознание. Все окружающее отодвинулось куда-то далеко, а во рту стало горячо … от крови? На руку капнуло горячим. Мое тело не выдерживало, из носа пошла кровь. И я утерла ее тем, что было в руке, носовым платком с кровью проклятого рода.
ХВАТИТ!!! — это прозвучало очень громко и будто разом со всех сторон. ОПЛАЧЕНО! … ОКОНЧЕНО! Я видела, женский силуэт начал таять и растекаться белым дымком, что собрался в облачко и стал подниматься куда-то вверх. А меня будто пинком, вышвырнуло обратно в тело и мою родную реальность. Удивительно, но свечи уже прогорели полностью, а часы в комнате остановились… а потом затикали минут через десять после моего возвращения.
С утра болела голова, ломило тело и от слабости дрожали руки. Звонок Ирины был очень некстати, работать сейчас было практически невозможно. Но она позвонила не за тем. Ей приснился сон, она видела как на почти заросшей полевой дороге стояла старая женщина. Она внимательно смотрела на Ирину, потом покачала головой, махнула рукой, повернулась и пошла по дороге, а навстречу ей протянулись лучи выглянувшего солнца. Так женщина и ушла в солнечный свет. «Я знаю! Это она, знахарка! Она отпустила нас, я уверена! Больше не будет несчастий… Спасибо.» Она говорила в трубку, захлебываясь слезами, а я была уверена, все у них теперь будет хорошо.
Не знаю, нужно ли рассказывать такие вещи. Сложные и странные…
Но я хочу еще раз предупредить, не разбрасывайте проклятия. Пожинать их придется и вам самим.
Автор: светлый маг Рена Яндар (Вера Надежда Любовь)